Как-то раз один человек вернулся поздно домой с работы, как всегда усталый и задёрганный, и увидел, что в дверях его ждёт пятилетный сын.
— Папа, можно у тебя кое-что спросить?
— Конечно, что случилось?
— Пап, а сколько ты получаешь?
— Это не твоё дело! — возмутился отец. — И потом, зачем это тебе?
— Просто хочу знать. Пожалуйста, ну скажи, сколько ты получаешь в час?
— Ну, вообще-то, 500. А что?
— Пап… — сын посмотрел на него снизу вверх очень серьёзными глазами. — Пап, ты можешь занять мне 300?
— Ты спрашивал только для того, чтобы я тебе дал денег на какую-нибудь дурацкую игрушку? — закричал тот. — Немедленно марш к себе в комнату и ложись спать!.. Нельзя же быть таким эгоистом! Я работаю целый день, страшно устаю, а ты себя так глупо ведешь.
Малыш тихо ушёл к себе в комнату и закрыл за собой дверь. А его отец продолжал стоять в дверях и злиться на просьбы сына. «Да как он смеет спрашивать меня о зарплате, чтобы потом попросить денег?» Но спустя какое-то время он успокоился и начал рассуждать здраво:
«Может, ему действительно что-то очень важное нужно купить. Да чёрт с ними, с тремя сотнями, он ведь ещё вообще ни разу у меня не просил денег». Когда он вошёл в детскую, его сын уже был в постели.
— Ты не спишь, сынок? — спросил он.
— Нет, папа. Просто лежу, — ответил мальчик.
— Я, кажется, слишком грубо тебе ответил, — сказал отец. — У меня был тяжелый день, и я просто сорвался. Прости меня. Вот, держи деньги, которые ты просил.
Мальчик сел в кровати и улыбнулся.
— Ой, папка, спасибо! — радостно воскликнул он.
Затем он залез под подушку и достал еще несколько смятых банкнот. Его отец, увидев, что у ребенка уже есть деньги, опять разозлился. А малыш сложил все деньги вместе, и тщательно пересчитал купюры, и затем снова посмотрел на отца.
— Зачем ты просил денег, если они у тебя уже есть? — проворчал тот.
— Потому что у меня было недостаточно. Но теперь мне как раз хватит, — ответил ребенок. — Папа, здесь ровно пятьсот. Можно я куплю один час твого времени? Пожалуйста, приди завтра с работы пораньше, я хочу чтобы ты поужинал вместе с нами.
Мораль
Морали нет. Просто хотелось напомнить, что наша жизнь слишком коротка, чтобы проводить её целиком на работе. Мы не должны позволять ей утекать сквозь пальцы, не уделяя хотя бы крохотную её толику тем, кто действительно нас любит, самым близким нашим людям.
Если нас завтра не станет, наша компания очень быстро заменит нас кем-то другим. И только для семьи и друзей это будет действительно большая потеря, о которой они будут помнить всю свою жизнь. Подумай об этом, ведь мы уделяем работе гораздо больше времени, чем семье
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
Профессор по психологии Кембриджского университета как то спросил у своих учеников:
– Почему, когда люди ссорятся, они кричат?
– Потому, что теряют спокойствие,- сказал один.
– Но зачем же кричать, если другой человек находиться с тобой рядом?- спросил профессор. – Нельзя с ним говорить тихо? Зачем кричать, если ты рассержен?
Ученики предлагали свои ответы, но ни один из них не устроил профессора. В конце концов он объяснил почему это происходит:
– Когда люди недовольны друг другом и ссорятся, их сердца отдаляются. Для того чтобы покрыть это расстояние и услышать друг друга, им приходится кричать. Чем сильнее они сердятся, тем громче кричат.
– А что происходит, когда люди влюбляются? Они не кричат, напротив, говорят тихо. Потому, что их сердца находятся очень близко, и расстояние между ними совсем маленькое. А когда влюбляются еще сильнее, что происходит? – продолжал профессор. – Не говорят, а только перешептываются и становятся еще ближе в своей любви.
В конце даже перешептывание становится им не нужно. Они только смотрят друг на друга и все понимают без слов. Такое бывает, когда рядом двое любящих людей.
Так вот, когда спорите, не позволяйте вашим сердцам отдаляться друг от друга, не произносите слов, которые еще больше увеличивает расстояние между вами. Потому что может прийти день, когда расстояние станет так велико, что вы не найдете обратного пути.
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
Я её очень люблю, вы понимаете? Сегодня у нас как раз ровно год со дня свадьбы, годовщина значит. Я купил ей букет цветов, она любит незабудки. Наверное, именно из-за названия я их и не забываю, не путаю ни с чем другим. Спешу с работы в приподнятом настроении, мы живём в другом районе, в маленькой, но уютной квартирке. Отпросился вот пораньше, начальник понял меня, отпустил, годовщина ведь. Надо успеть. Надо успеть пораньше. Она, моя Танечка, наверняка приготовила что-нибудь вкусненькое. Я так много работаю, но этот вечер будет наш с тобой, солнце моё. Я обещаю.
Бегу до остановки. Справа замечаю группу крепких парней, в чёрных кожаных куртках, человек шесть не меньше, окружили кого-то, кричат матом, что-то явно не поделили, слышу угрозы - отморозки. Мне не видно к кому они обращены, да и некогда рассматривать. Сегодня такой важный день! Пробегаю мимо и вдруг останавливаюсь как вкопаный. Слышу какие-то совсем детские голоса на фоне пьяного мата.
- Отдай, мне мама подарила, не трогай.. ну отдай, ну пожалуйста!
- Слышь, ! , придурок, заткнись, или лицо разобью. Что там у тебя ещё есть?
Поворачиваюсь и смотрю. Двое школьников, лет по четырнадцать или вроде того, а над ними, как коршуны, с презрением и чувством безнаказанности склонились ублюдки на голову выше лет по 17-18, у каждого в руках по бутылке пива. Рыгают. Гопников точно шесть человек, а этих всего двое. Я вижу, что ситуация накаляется, вижу как один из малолеток пытается выхватить у главного задиры свой телефон или что-то похожее, но тот отталкивает его так, что школьник валится на землю. Остальные ржут. Он явно угодил ему в нос или рассёк губу. Течёт кровь. Школьник закрывает лицо руками, кажется, он плачет. Второй подбегает и вцепляется в руку главаря. Отморозки валят его с ног, начинают пинать прямо по лицу. Редкие прохожие, все как один, идут мимо. Мне некогда думать, у меня в руках букет незабудок, благодаря им, я не забываю. Мне надо спешить, спешить, спешить...
- Что уставился придурок? Тебе тоже лицо разбить?
Это было обращено ко мне, и я чуть было не выступил вперёд, но остановился. Отморозки ещё больше раззадорились, они били двоих детей ногами, в живот, по печени. Они бросили мне вызов, пиная их ещё сильнее, как бы показывая, что я не смогу их остановить. Это было бы странным и нелепым, пытаться усмирять пьяных подростков, когда ты с букетом цветов в руках. К остановке как раз подошёл мой автобус. Не было времени, совсем не было. Я должен ехать. Два маленьких и беззащитных пацана смотрели на меня, я запомнил эти взгляды. Похоже, им теперь достанется ещё больше. Я повернулся и быстрым шагом проследовал к автобусу.
Всю дорогу я думал об этом случае и, несмотря на противоречивость своего поступка, ощущал странную и даже пугающую уверенность, что всё сделал правильно.
- Нормально доехал? - спросила Таня и поцеловала меня.
Я вытащил букет из-за спины и протянул его ей.
- С годовщиной, любимая!
Она поставила цветы в вазу. Незабудки, чтобы не забывать - на самое видное место. Другой подарок - маленькое золотое колечко я припрятал на потом. Вот зажжем свечи, тогда. Она искренне обрадовалась любимым цветам. Я не спешил с основным подарком. В нашей маленькой, но уютной квартирке пахло всякими вкусностями.
- Ты приехал раньше, ещё ничего не готово!
Она улыбалась, а я смотрел в её глаза, и на секунду мне показалось, что она смотрит куда-то сквозь меня, будто не может сфокусироваться на моём взгляде. В это же мгновение я ощутил странный холод и почувствовал себя совершенно пустым, с ощущением, будто кто-то откачал из меня все внутренности, оставив лишь голографическую оболочку. К тому моменту я уже, кажется, подзабыл про случай на остановке, и вдруг по какой-то непонятной причине вновь вспомнил. Непреодолимая сила заставляла меня вспоминать снова и снова, проживать тот момент моего ухода, как будто больше я не помнил ни о чём вовсе, лишь ту остановку, лишь глаза беззащитных пацанов. Я был для них шансом.
- О чём ты сейчас думаешь? - спросила она.
Таня увидела, как я провалился в себя, и вернула меня обратно. Я решил, что должен рассказать ей. Вернее даже не так: я знал точно, что обязан всё ей рассказать. Прямо здесь и сейчас.
- На самом деле по дороге кое-что произошло, но я не знаю, как ты это воспримешь - начал я, рассказав ей всё до мельчайших подробностей, про глаза малолеток, про букет и про моё отступление с автобусной остановки.
До самого последнего момента она слушала очень внимательно, как будто ждала, что в этой истории вот-вот прилетит супермен и всех спасёт, более того, и это явно выражалось в её глазах, этим суперменом обязательно должен был быть я.
Я закончил рассказ. Её лицо исказилось. Её глаза смотрели на меня со злобой. Я вновь почувствовал непреодолимый холод и опять, будто я лишь оболочка, меня нет. Она пепелила стену позади меня, будто стараясь не смотреть в глаза, при этом уставив свой взгляд ровно в сердцевину моих зрачков.
- Да как ты мог так поступить! - она взорвалась, я впервые видел её такой - ты же понимаешь, что это дети! Этих отморозков нужно было пинать ногами, кусать и рвать! Неужели ты такое гovно, да? Ты реально такое гovно? Ты трус, как я могла всё это время не видеть, ты просто трус! Ты должен был хоть что-то сделать, наплевать на цветы, бросил бы их в мусорку, триста раз наплевать на них, ты мог заступиться?! И на время - плевать! И на хренов автобус! А если бы этот был наш с тобой ребёнок? Может их избили до полусмерти, может калеками сделали! Может даже убили?! Надо было орать на всю улицу, звать прохожих, кто-нибудь обязательно бы помог! Ты придурок, как ты мог... как я могла..
На её глазах выступили слёзы, я не знал как реагировать. Она уткнулась лицом в ладони и плакала навзрыд. Я не мог шелохнуться, ощущая лишь пустоту и странное ощущение, что несмотря на все её крики, я всё-таки поступил правильно. Я был в этом уверен, но не мог ни понять сам, ни объяснить ей. Я просто знал, как знают то, что после зимы наступает весна, а после неё - лето.
- Убирайся вон, трус... тряпка! Пошёл вон!
Странное спокойствие ощущалось во мне. Спокойствие и безмятежность. Даже звонок в дверь не потревожил его. Она, вытирая слёзы, вскочила и побежала к двери, наверное, подальше от меня. Я, будто зная, что меня там ожидает, не торопясь последовал за ней.
- Кто там?
За дверью что-то ответили, и Таня, будто испугавшись, поспешила скорее открыть. Я стоял рядом, чуть сзади. Сначала зашла моя мама, за ней ещё незнакомый человек. Мама зашла и вдруг заплакала, кинулась обнимать Таню.
- Сашу убили, Сашу.. Сашу убили, - сквозь слёзы говорила она, даже не смотря на меня.
- Погодите, мама, ну что вы такое говорите, вот же он стоит! - Таня неглядя отвела руку и показала на меня. Мама посмотрела, и я вдруг опять почувствовал этот взгляд сквозь. Таня обернулась и посмотрела точно таким же взглядом.
- Наверное, он на кухню пошёл, - Таня смутилась, т.к. всё это время ощущала меня позади себя, она пробежала на кухню, потом проверила комнаты, туалет, ванну. Меня она нигде не нашла.
А ведь я всё это время действительно стоял рядом со всеми в коридоре, теперь уже ощущая, что смотрю на всё происходящее, в том числе и на себя, со стороны. Я не понимал, что происходит, но не мог вымолвить ни слова. Я попытался закричать, и замахать руками, но меня никто не слышал и не видел, в том числе и я сам.
- Что ты делаешь, Танюша? Ты понимаешь, его нет, я видела сама, его больше нет, его убили, - на маму опять нахлынули слёзы.
- Так вот, же, он мне цветы подарил! Незабудки, чтобы не забывала я его! Вот они, стоят в вазе на самом видном месте! - Таня повернулась к вазе. Она была пустой. Вода была налита, но цветов в ней не было. От беспомощности она заплакала
- Гражданочка, мы вынуждены сообщить, что ваш муж убит, - заговорил вдруг тот самый человек, что пришёл с мамой, - я старший следователь Ермаков, нам нужны ваши показания. Тело опознано. Он скончался ещё до приезда скорой. Двенадцать ножевых ранений. Свидетели утверждают, что он вступился за каких-то парнишек молодых, когда на тех напали другие постарше. Их было шестеро против него одного. Перед этим он успел вызвать помощь… но мы опоздали.
Мне вдруг всё стало ясно. Я знал это с самого начала, но поверил лишь после его слов. Я взглянул в глаза Тани, а потом в глаза мамы. Мне даже на секунду показалось, что они видели меня, впрочем, это было уже не важно. Я посмотрел на незабудки, они стояли в вазе на самом видном месте. Она не забудет. Я шагнул прочь и последней моей мыслью было «я всё сделал правильно».
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
- Привет! Пожалуйста, не клади трубку!
- Что тебе нужно? У меня нет времени на твою болтовню, давай быстрее!
- Я сегодня была у врача…
- Ну и что он тебе сказал?
- Беременность подтвердилась, уже 4-й месяц.
- А я тебе чем могу помочь? Мне проблемы не нужны, избавляйся!
- Сказали, поздно уже. Что мне делать?
- Забыть мой телефон!
- Как забыть? Алло, алло!
- Абонент находится вне…
Прошло 3 месяца.
- Привет малыш!
- Привет, а ты кто?
- Я твой Ангел Хранитель.
- А от кого ты будешь меня охранять? Я же здесь, и никуда отсюда не денусь
- Ты очень смешной! Как ты тут поживаешь?
- Я хорошо! А вот мама моя что-то каждый день плачет.
- Малыш, не переживай, взрослые всегда чем-то недовольны! Ты, главное, побольше спи, набирайся сил, они тебе еще ой как пригодятся!
- А ты видел мою маму? Какая она?
- Конечно, я же всегда рядом с тобой! Твоя мама красивая и очень молодая!
Прошло еще 3 месяца.
- Ну, что ты будешь делать? Как будто кто-то под руку толкает, уже второй стакан разлила! Так и водки не наготовишься!
- Ангел, ты здесь?
- Конечно, здесь.
- Что-то сегодня совсем маме плохо. Целый день плачет и ругается сама с собой!
- А ты не обращай внимания. Не готов еще белый свет увидеть?
- Кажется, уже готов, но очень боюсь. А вдруг мама еще сильнее расстроится, когда меня увидит?
- Что ты, она обязательно обрадуется! Разве можно не полюбить такого малыша, как ты?
- Ангел, а как там? Что там, за животом?
- Здесь сейчас зима. Вокруг все белое-белое, и падают красивые снежинки. Ты скоро сам все увидишь!
- Ангел, я готов все увидеть!
- Давай! Малыш, я жду тебя!
- Ангел, мне больно и страшно!
- Ой, мамочки, больно-то как! Ой, помогите хоть кто-нибудь… Что же я тут одна смогу сделать-то? Помогите, больно…
Малыш родился очень быстро, без посторонней помощи. Наверное, малыш очень боялся сделать маме больно. Спустя сутки, вечером, на окраине города, недалеко от жилого массива.
- Ты, сынок, на меня не обижайся. Сейчас время такое, я такая не одна. Ну, куда я с тобой? У меня вся жизнь впереди. А тебе все равно, ты просто уснешь, и все…
- Ангел, а куда мама ушла?
- Не знаю, не переживай, она сейчас вернется.
- Ангел, а почему у тебя такой голос? Ты что, плачешь? Ангел, поторопи маму, пожалуйста, а то мне здесь очень холодно
- Нет, малыш, я не плачу, тебе показалось, я сейчас ее приведу! А ты только не спи, ты плачь, громко плачь!
- Нет, Ангел, я не буду плакать, мама мне сказала, что нужно спать.
В это время в ближайшей пятиэтажке, в одной из квартир, спорили муж и жена:
- Я не понимаю тебя! Куда ты собралась? На улице уже темно! Ты стала невыносимой после этой больницы! Дорогая, мы такие не одни, тысячи пар имеют диагноз бесплодия. И они как-то с этим живут.
- Я прошу тебя, пожалуйста, оденься и пошли!
- Куда?
- Я не знаю, куда! Просто чувствую, что я должна куда-то пойти! Поверь мне, пожалуйста!
- Хорошо, в последний раз! Слышишь, в последний раз я иду у тебя на поводу!
Из подъезда вышла пара. Впереди шла быстрым шагом женщина. За ней следом шел мужчина:
- Любимая, у меня такое ощущение, что ты идешь по заранее выбранному маршруту.
- Ты не поверишь, но меня кто-то ведет за руку.
- Ты меня пугаешь. Обещай завтра целый день провести в постели. Я позвоню твоему врачу!
- Тише… ты слышишь, кто-то плачет?
- Да, с той стороны доносится плач ребенка!
- Малыш, плачь громче! Твоя мама заблудилась, но скоро тебя найдет!
- Ангел, где ты был? Я звал тебя! Мне совсем холодно!
- Я ходил за твоей мамой! Она уже рядом!
- О, Господи, это же и впрямь ребенок! Он совсем замерз, скорее домой! Дорогой, Бог послал нам малыша!
- Ангел, у моей мамы изменился голос.
- Малыш, привыкай, это настоящий голос твоей МАМЫ!
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
Поплавок нагло дремал, демонстрируя полную солидарность с уснувшим под мягким солнцем ветерком. Рыба, чуя опасность, обходила крючок стороной, предпочитая обшаривать скудные заросли речной травы подальше от берега. Тишина вокруг была непроницаемой, словно мир набили ленивой, дрожащей как призрачное желе, прозрачной ватой.
«Наверно, на червя можно было бы что-нибудь поймать. Не то, что на пустой крючок», - грустно подумала Смерть, неспешно и без всякого смысла подергивая удочку. Увы, ловля на червяка для нее была абсолютно невозможна. Любая живность, оказавшись в руке Смерти, вела себя так, как и должна была вести себя в руке смерти – умирала мгновенно и безропотно.
Смерть попыталась в очередной раз представить резкий нырок поплавка, упругое сопротивление попавшейся добычи, радость удавшейся рыбалки… Впрочем, рыба сама по себе была не интересна. Покой – вот что было по-настоящему важно. Редкие минуты покоя, безмятежности – это больше всего понравилось Смерти в единственном разумном, как ей казалось, изобретении человечества. Пожалуй, она и сама не смогла бы вспомнить, когда впервые удосужилась провести выходной у реки, - помнила лишь, что крючок был костяной, - но занятие это неожиданно понравилось, принеся настоящий отдых от постоянных хлопот.
Сегодня долго половить рыбку не удастся. До начала работы осталось чуть меньше часа из двух, доставшихся ей совершенно случайно. Видимо, сегодняшняя лень в природе способствовала перерыву в убийствах, несчастных случаях и прочих сверхурочных мероприятиях.
За спиной послышались шаги. Смерть быстро оглядела себя. Все в порядке, для всех она сейчас – обычная темноволосая девушка в белой футболке и джинсовых шортах с бахромой.
- Не помешаю? – послышался сзади негромкий, спокойный голос.
Смерть обернулась. Мужчина. Лет шестидесяти. «Шестьдесят четыре без малого» - тут же поправилась Смерть автоматически.
- Простите великодушно, барышня, но я всегда на этом месте ловлю, – улыбнулся подошедший. - Ничего, если сегодня мы вместе порыбачим?
- Пожалуйста. Мне все равно уходить скоро.
- Как улов? – поинтересовался мужчина, неспешно разматывая удочку.
- Не клюет, - коротко сказала Смерть.
- Не может быть! Здесь всегда хороший клев. Вы на что ловите?
- На хлеб, - ответила Смерть, вытаскивая из воды голый крючок. – Опять без толку съели! – притворно возмутилась она.
- Нет, девушка, на хлеб здесь ничего не поймаете. Только на червя! Никак иначе! Поверьте старому рыболову, - улыбнулся мужчина, демонстрируя банку с деликатесом, по его мнению, самым популярным в этой части реки.
- Я боюсь червей, - потупилась «девушка».
- Вот те раз! Одной на реке не боитесь, а червяка, стало быть, испугались?
Смерть сокрушенно пожала плечами.
- Ну, ничего, признаюсь без ложной скромности, я червей боюсь меньше, чем недовольства супруги. Хотите, я вам наживлю?
- Хочу, - невольно улыбнулась Смерть.
- Николай Григорьевич, - представился мужчина, выбирая червячка поаппетитнее. – Заслуженный пенсионер, - добавил он. – Потому «заслуженный», что пенсию свою заслужил честно. С четырнадцати лет трудовой стаж. Так-то вот!
- Настя, - почему-то назвала Смерть теплое человеческое имя.
- Вот, совсем другое дело! – довольно сказал заслуженный пенсионер, любуясь наживкой, возмущенно извивающейся на крючке. – Забрасывайте, Настенька!
«Настенька» взмахнула удилищем. Поплавок нырнул далеко от берега, радостно вынырнул и напряженно застыл, словно прислушиваясь к чему-то. Смерть тоже застыла в азартном ожидании. Неужели? Неужели это возможно?
Поплавок еще немного поторчал на поверхности, скучая, потом резко, без криков о помощи, ушел под воду.
- Подсекай! – не выдержал Николай Григорьевич.
Смерть дернула удочку вверх. Всем своим существом она почувствовала, как на другом конце бьется, отчаянно сопротивляясь, долгожданная добыча. Впервые человеческое словечко «кайф» наполнилось для нее смыслом. Вот это охота! Не то, что на работе – пришла, взглянула, забрала жизнь и ушла. Как это говорят: «пришел, увидел, получил»? Сопротивление – вот что возбуждает по-настоящему!
Николай Григорьевич суетился вокруг, скорострельно давая массу наверняка полезных, но не услышанных советов. В воде сверкнуло серебро, и окунь, граммов на триста, взлетел в воздух, вытащенный в чуждую среду суровой, беспощадной рукой.
- О-ох! – выдохнула Смерть, с горящими глазами рассматривая свою первую рыболовную удачу.
- Молодчина! Молодец, Настенька! – по-детски радовался пенсионер. – Я же говорил: на червя надо, на червя!
- Николай Григорьевич, а вы не поможете мне снять его с крючка? – спросила вдруг «Настенька», пряча глаза.
- Этого вы тоже боитесь?
- Да. Тоже боюсь.
- Странный вы рыболов, Настенька. Как же можно любить рыбалку, и при этом всего бояться?
- Так я в основном атмосферу рыбалки люблю. Покой. Тишину.
- Понимаю. Да, атмосфера на рыбалке особая, ни с чем не сравнимая. – С готовностью подтвердил Николай Григорьевич, снимая окуня с крючка. – Куда вам его? – спросил он, пытаясь отыскать взглядом какой-нибудь судок.
- А возьмите его себе. – Вдруг предложила его компаньонка, снова пряча глаза. – У меня на рыбу аллергия.
- Странный вы все-таки рыболов, - задумчиво произнес Николай Григорьевич. – Может, подарите кому?
- Вот вам и подарю, - улыбнулась Смерть. – А вы мне за это еще червячка подарите. Идет?
- Идет, - серьезно ответил заслуженный пенсионер, протягивая руку.
Смерть сделала шутливый реверанс, стараясь держаться подальше от протянутой руки.
Николай Григорьевич рассмеялся и взялся за наживку.
Клев и в самом деле оказался неплохим. Оба рыболова то и дело вытаскивали сопротивляющихся сверкающих рыбин на белый свет. Смерть дрожала от азарта, попутно слушая рыбачьи байки, которые умело рассказывал ей новый знакомый.
- А знаете, Настенька, о чем я всю жизнь мечтаю? – спросил он внезапно.
Смерть вопросительно подняла брови.
- Я мечтаю о том, чтобы поймать настоящую рыбину. Большую! – он широко развел руки в стороны, демонстрируя размеры «настоящей» рыбы. – Я ведь никуда из нашего города не уезжал ни разу. Да, да! Так как-то жизнь сложилась. Здесь родился после войны, здесь вырос, женился. Дети мои тоже здесь живут, - так бы хоть к ним в гости ездил… А так хочется поехать на Север и поймать семгу. Семгу, представляете? Настоящую семгу. У нас ведь крупнее щуки ничего не взять. Да и та мелкая, как и речка наша. Ну, может, и доведется еще семгу поймать-то? А? Как вы думаете?
- Конечно, доведется! – убежденно ответила Смерть и присмотрелась внимательнее к собеседнику… Яркий солнечный день потускнел в ее глазах. Прозрачная вода в реке потемнела. Жгучая горечь заполнила древнее существо. Похоже, не просто так выбрала она эту реку.
Никогда Николай Григорьевич не поймает семгу. Никогда, потому что жить ему осталось пять минут и сорок шесть секунд… сорок пять… сорок четыре… сорок три…
И ничего нельзя поделать. Сердце. Надорванное работой, проблемами сердце не оставило старику ни одного шанса. «Я ведь ничего не решаю, не в моей это власти, - обреченно подумала Смерть, - я всего лишь прихожу и забираю жизнь – самое ценное в мире – чтобы не потерялась, чтобы возродилась когда-нибудь снова».
- Вот и я думаю, что доведется еще и семгу поймать, - сказал Николай Григорьевич, забрасывая удочку.
Со стороны создавалось впечатление, будто он попал крючком прямо в жадный рыбий рот – поплавок сразу ушел под воду. Николай Григорьевич подсек, потянул на себя.
И тут Смерть хитро улыбнулась и напряглась, сосредоточенно сощурив глаза и сжав губы.
Удочка перегнулась. Леска заходила из стороны в сторону. Николай Григорьевич едва не упал, с видимым усилием удерживая удилище в руках.
- Ох, Настенька, что же это? – с недоумением бормотал он, растеряно оглядываясь. – Что же это такое?
- Тащите, Николай Григорьевич, тащите! – отвечала та.
Леска, вихляясь, как пьяный по дороге в вытрезвитель, приближалась к берегу. В прозрачной воде блеснул немалый чешуйчатый бок. Река напряглась в последнем усилии и, не выдержав, отпустила свое. Огромная рыбина взлетела в воздух и, тяжело шлепнувшись к ногам рыболова, забилась на песке.
Николай Григорьевич смотрел на нее, открыв рот, и изумление на его лице медленно сменялось тихой, какой-то детской радостью.
- Это же семга… - счастливо выдохнул он. – Это же…
Три секунды… две… одна.
Так же, как и стоял, со счастливой улыбкой на губах, Николай Григорьевич схватился за сердце и медленно сполз на песок, рядом со своей последней и такой неожиданной добычей.
Смерть грустно смотрела на распростертое тело, на опрокинувшуюся банку с наживкой, на сорвавшуюся с крючка и неуклонно прыгающую к воде, трепыхаясь, маленькую плотвичку.
«Наверное, это и есть последний подарок смерти, - подумала она, - маленькое делать большим, большое – огромным». После чего исчезла, оставив на песке умершего человека, с умершей, но исполненной мечтой
Редактировалось: 1 раз (Последний: 14 ноября 2012 в 08:19)
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
Почему–то никто не запомнил точной даты, мнения людей разделились между концом мая и началом июня, хотя событие, произошедшее в один из этих прекрасных солнечных дней, осталось в памяти многих из них навсегда.
Ранняя подольская электричка неспешно шла к столице, мерно покачиваясь на перегоне. В такт ей покачивались поникшие в дорожной дреме головы пассажиров, из числа вставших так неприлично рано. Кто–то пытался читать. Кто–то, воткнув в уши плеер, смотрел в окно, щурясь от еще красноватого солнца, медленно поднимающегося над горизонтом.
— Доброе утро, уважаемые пассажиры! Прошу прощения за беспокойство, — возвестила на весь вагон женщина в годах, вошедшая с тяжелой сумкой из дверей тамбура, — сегодня я хочу предложить вам…, — «пластырь», «мизинчиковые батарейки», «сканворд тещин язык» — что бы то ни было, никто как всегда не обратил внимания. Как не обратили внимания и на троих предыдущих торговцев, чей товар хоть был, наверняка, очень нужным и полезным в хозяйстве, а, возможно, и правда соответствовали действительности их заявления о его несоизмеримо более дешевой чем в магазинах цене. Но что бы купить хоть что–то, каждый из пассажиров должен был сформулировать желание, сопоставить факты, признать необходимость. Однако все были в своих мыслях еще там, в домашней кровати. И единственным их желанием оставалось желание вернуться туда и досмотреть утренний сон, забыв на сегодня или даже навсегда об этой долгой ежедневной дороге на работу в Москву, так беспардонно отбирающей у них простую человеческую радость долгого сна.
Женщина–продавец с трудом проволочила через весь вагон свой баул и скрылась за дверями следующего тамбура.
Двери тамбура тихо разъехались вновь. В вагон вошел молодой парень вроде бы интеллигентное приятное лицо, но как–будто омраченное вчерашней попойкой, да и одежда – затасканные порванные джинсы, застиранная майка, поношенные кеды. Один из тех молодых людей, глядя на которых, девушки сокрушаются: «Какой красивый! Высокий. Вот только бы его отмыть, побрить и одеть нормально.» Он остановился в начале вагона и немного робко, но достаточно громко огласил на весь вагон:
— Доброе утро, добрые пассажиры! – осекся и, поняв, что сказал что–то глупое, улыбнулся сам себе. Люди заинтересованно стали поднимать глаза, многие из тех, кто сидел к нему спиной — обернулись, то ли потому что заинтересовались продавцом, который не знает свой текст как «Отче наш», то ли из–за того что на лицах людей, сидящих напротив, как в зеркале отразилась улыбка продавца, если конечно такое возможно.
— Я хочу предложить вам, — продолжил паренек после паузы, — хорошие новости!
Теперь на него обернулись уже все не спящие.
— В принципе они абсолютно бесплатные, но если за них вы немного поможете мне на пиво, я буду признателен.
Затем он сделал уверенный шаг к первым сиденьям, закрыл глаза и сделал открытой ладонью несколько кругов в воздухе над головами сидящих людей.
— У вас всех просто хороший день. Извините.
Перешел к следующему купе.
— У вас тоже, — сказал он и от души улыбнулся сидящим людям, многие из которых даже не оборачивались в его сторону, принимая за очередного попрошайку. Кто–то смотрел на него с явным недоумением, кто–то с интересом.
Однако следующий ряд оказался более «удачливым», обратившись к мужчине в строгом костюме, парень крайне уверено огласил:
— Поздравляю, вам сегодня предложат повышение.
Мужчина лишь хмыкнул в ответ. Кто–то засмеялся в глубине вагона «Во дает!»
Опять ряд, еще один. Лишь просто «хороший день». Поводив рукой у очередной скамейки, продавец неожиданно обратился, к мужчине средних лет, который в это раннее время уже поправлялся пивом и на паренька смотрел с нескрываемой иронией:
— Как дедушка проснется, — продавец указал на спящего у окна старичка, — скажите ему, что дочку на работу взяли.
Продавец двинулся дальше. А мужчина с пивом без стеснения пихнул старичка локтем в бок. Тот подпрыгнул, растеряно завертел головой.
— Дед, просыпайся. Дочку твою на работу взяли! – озадачил старичка мужчина и иронично хмыкнул.
Реакция дедушки на новость оказалась немного странная, тот вскочил со скамьи и суетливо начал копаться в сумке, что–то бормоча себе под нос, отыскал между банок с обедом телефон, нажал несколько кнопок на старом аппарате. И стал слушать гудки, пытаясь очнуться от дремы.
Каким бы странным это не показалось людям со стороны, его дочь и правда искала работу. Она уже давно переехала с мужем от родителей в Сургут, ибо деньги там мужу предложили крайне серьезные. Но вот беда, еще на новый год он попал под сокращения, пытался устроиться, но на Сургут–Нефте–Газе места для него не было, а больше его специальность никому потребоваться и не могла. Тогда она сама взялась за поиски. Ее же родители в Подольске, оба работающие пенсионеры, крайне переживали за детей и внуков, сидящих где–то в далеком городе без копейки денег, и умудрялись пересылать им хоть что–то из своих скромных доходов. При каждой возможности уговаривая их, вернуться домой, ибо здесь всем вместе было бы легче.
— Алло, Марина, — громко, как всегда это делают старые и уже плохо слышащие люди, обратился дедушка к дочери на том конце провода, — тебя на работу взяли?
Выкрученный на максимум динамик старого телефона практически на весь вагон огласил ее ответ «да».
— Куда хотела взяли?! Так что ж ты не звонишь, мы с матерью на нервах уже сколько!
— Пап, я только с собеседования вышла, а потом у нас разница во времени, я думала, вы еще спите, попозже собиралась, — отчитался опять почти на весь вагон старенький аппарат. – Все папуль, я тебе с домашнего по карточке наберу, а то вы с мамой разоритесь. Ей привет.
Дедушка с лицом человека, с чьих плеч только что сняли непосильный груз, опустился на вагонную лавку и тут же снова вскочил, настороженно обращаясь к мужчине с пивом:
— А вы то откуда знаете?
— Во разводят, — засмеялся мужчина в ответ, — а это не я, это вон, — указал он пальцем на паренька, что странно водил в воздухе руками у одного из соседних рядов, — «продавец хороших новостей», передать тебе просил!
— А он откуда?
— Дед, я откуда знаю! Тебе новость продали?! Продали! Беги плати! – продолжал подвыпивший мужчина, который все так же считал все это разводом, но был не против поучаствовать в игре в силу хорошего настроения.
— А сколько?! – ошарашено переспросил дедушка, который все еще не проснулся.
— Тридцать два рубля! – именно столько стоила бутылка пива, которую он менее 20 минут назад приобрел на станции, а потому именно такая сумма пришла наобум в пьяную голову.
Дедуля вновь зарылся в сумку. Извлек маленький полиэтиленовый пакетик с деньгами, выбрался со своего места от окна к проходу. Дошел до паренька и со словами:
— Спасибо, сынок! – сунул три купюры и монетку в матерчатую сумку, висевшую у продавца через плечо, дедушка был явно не в себе от радости.
— И вам спасибо, все будет хорошо, не волнуйтесь.
— Ага, — дедушка уже возвращался назад, набирая номер жены, дабы порадовать ее хорошей новостью, хотя сам еще не пришел в себя, то ли из–за резкого пробуждения, то ли от неожиданно хорошей новости.
В тот день хорошую новость получила еще одна девушка. В одном из последних рядов, которая нарочито уткнулась в книгу, не желая принимать никакого участия в том, что казалось ей сущим бредом.
— Здравствуйте, — поздоровался с ней продавец и улыбнулся так, как умеют очень немногие. – вам сегодня предложение сделают. И, хотя я не люблю давать советы, вам посоветую: соглашайтесь!».
Девушка ни слова не сказала в ответ, лишь залилась пунцовым цветом и предпочла поглубже зарыться в книжку.
Парень же добравшись до конца, а точнее до начала первого вагона вышел на следующей остановке. И весь вагон проводил его взглядом до бойницы ларька в начале станции. Где в обмен на деньги полученные от дедушки он взял бутылку охоты крепкой, с коей побрел в противоход отходящей от перрона электрички в сторону перехода.
Событие это быстро выветрилось из головы всех пассажиров, как быстро исчезает из памяти то, над чем ты поломал голову, но так и не смог себе объяснить. Забыли о нем все, но троим пришлось его вспомнить по независящим от них причинам. И, видимо, поэтому с появлением в дверях продавца хороших новостей в дверях вагона на следующий день девушка с книгой, которая теперь сидела у самых дверей в конце вагона, молча встала, заложила книгу закладкой и, все так же краснея от того, что на нее смотрит весь вагон, быстро сунула парню, что–то в его тряпичную сумку и села место, вновь закрывшись книгой. Тот лишь улыбнулся в ответ, сказал громогласно спасибо и на этот раз уверенно обратился к вагону:
— Доброе утро, уважаемые пассажиры.
Женщина средних лет, сидящая напротив девушки с книгой и бывшая свидетелем вчерашнего пророчества, удивленно обратилась к ней.
— Подожди, что правда что ли предложение сделали?
Девушка лишь закивала с радостной улыбкой в ответ и взглядом указала на прелестное колечко с камнем на своем изящном пальчике.
— С ума сойти, — искренне удивилась женщина в ответ и постаралась поднырнуть головой поближе, под руку паренька, который водил ей над их рядом с закрытыми глазами.
— Вы не волнуйтесь, я обязательно и так увижу, — отозвался тот, не открывая глаз. – Сегодня у вас просто еще один прекрасный день. Посмотрим завтра.
Пассажиры первого вагона тем временем пытались отыскать вчерашних счастливчиков. Но тщетно. Пожилой дедушка в тот день не работал и в электричке его просто не было. А вот мужчина в строгом костюме ехал сегодня в третьем вагоне, и на удивление соседей–пассажиров из третьего положил в сумку полоумного паренька, который теперь шел через всю утреннюю электричку, тысячу рублей, как им казалось, ни за что.
Братан, — одернул паренька его ровесник, коротко стриженный в спортивном костюме. Один из тех с кем предпочитают не встречаться взглядом мужчины выбравшие путь белого воротничка и последний раз сжимавшие руку в кулак еще в школе, а разминувшись с ним и подняв глаза, про себя брезгливо клеймят в след «быдло».
Паренек открыл глаза и улыбнулся «спортсмену» так, как будто не ощущал той агрессии, которая была очевидна, пожалуй, каждому:
— Да, доброе утро.
— А чё ты только за хорошие новости базаришь? А?!
— В плохих новостях нет смысла. Хорошее человек может ждать и радоваться. Переживать и радоваться. Вспоминать и снова радоваться. А что можно сделать с плохим. Только пережить и тут же забыть. Плохие новости никому не нужны. Поверьте.
— Ну–ну, — как–будто согласился отпустить его парень в спортивном костюме.
Сегодня счастливчиков оказалось чуть больше, всех обрадовали разным – встречами, знакомствами, покупками или сделками. Один мужчина даже авансом расстался с полтинником, сказав: «Ты по ходу удачу приносишь».
Продавец хороших новостей вышел на той же остановке, что и вчера и все так же взял себе бутылку пива.
Подольск город не маленький, даже скорее большой, хотя и много людей с городков и деревень поменьше ехало каждый день в этой электричке в Москву, тем не менее слухи по городу и его окрестностям расползались со скоростью, коей позавидовал бы НТВ и, даже, Первый канал. Ранняя электричка все больше наполнялась с каждым утром. Уже скоро в ней невозможно было сесть, войдя буквально на второй остановке. И хотя продавец говорил, что хорошее с людьми происходит не из–за него вовсе и случилось бы с человеком в любом случае, все равно каждому хотелось узнать хорошую новость о себе, пусть на несколько часов, но раньше, чем она случится. Так уж устроен человек. Однако давки и ругани никогда не было. Паренек ни разу не просил об этом, никто из пассажиров не пытался связать хорошие поступки и пользу для кармы, но как то всеми было замечено, что сидящие в присутствие женщин или стариков мужчины почти никогда не получают новостей, людей только что разругавшихся по любому поводу, продавец почти всегда обходит стороной, а от некоторых даже еле заметно морщится, когда его рука проходит рядом с ними. Хотя возможно все это лишь казалось людям, но все таки никто не хотел рисковать своей хорошей новостью на сегодня. Бывали и те кто за деньги пытались купить ответы на вопросы своего прошлого или будущего, но продавец был непреклонен «Простите, только хорошие новости на сегодня».
Одну точную дату в этой короткой череде странных дней пассажирам все–таки удалось запомнить. 25 июля. За день до этого в каждом из забитых и ждавших его вагонах, он начинал свое приветствие не совсем обычно.
— А вы знаете, что завтра у нас праздник, — начинал он и люди пытались быстро в голове перебрать возможные события и праздничные дни приходившиеся на июнь, — завтра у Сергея родится сын.
Пассажиры силились быстрее его следующих слов вспомнить как можно больше Сергеев среди своих друзей, коллег и знакомых, но он опережал их первые предположения.
— Сергей, это человек, который каждое утро везет нас в Москву, он машинист. Только не говорите ему, пожалуйста, до завтрашнего утра. Ему нельзя волноваться, но ему очень надо помочь.
25 июля запомнилось Сергею намного больше, чем всем остальным. Он не спал всю ночь накануне и не потому, что кто–то из огромного числа пассажиров проболтался, вопреки просьбе продавца. Он просто не мог уснуть от тех тяжелых мыслей, которые кружили в голове будущего отца. Мысли были лишь о жене, которую он два дня назад отвез в роддом, о будущем ребенке и о том, чем же он будет их кормить, на что покупать памперсы, коляски и все то, что так необходимо любому младенцу и его матери. Сергей, пожалуй, неплохо зарабатывал, но намного лучше него зарабатывал банк, в котором он по глупости, как и многие в наше время люди, взял кредит, который так и не принес ему пользы, но с убивающей постоянностью съедал тот огромный кусок его зарплаты, что был ему сейчас так нужен. Ситуация у Сергея вовсе не была уникальна, многим было намного хуже. Но именно свои проблемы человек воспринимает как самые серьезные и безвыходные. А выхода он не находил. И как любой человек, не смотря на безвыходность, продолжал крутить эти мысли в голове.
Лишь немного с утра приободрил его напарник, с которым они были «не разлей вода», пообещав помогать, чем сможет.
— Спасибо, Дим. Крестным будешь?!
— Да, погоди ты, она не родила еще.
У окна кабины машиниста, в самом начале платформы возникла бабушка. Уже совсем старая, но бодрая не по годам. Одна из тех, что каждое утро с сумками отправляются в Москву, что бы то ли заработать на продаже чего–то, то ли выиграть на покупке чего–то подешевле.
— Поздравляю сынок, вот возьми, — и просунула слабую тонкую руку в окошко, протягивая Сергею сложенную вчетверо сторублевую купюру, – Бери, бери – тебе оно нужнее. Пусть здоровым растет.
Будущий отец так и стоял в недоумение от происходящего, поэтому бабушка быстро лишилась терпения и, воткнув бумажную купюру в удобную щель окна, заспешила в четвертый вагон, где, как ей казалось, было всегда, то ли больше свободного места, то ли уступали место чаще.
Уже через минуту к окну выстроилась вереница людей, а кабина уже скорее напоминала китайскую лавку. В проем окна люди совали игрушки, распашонки, пинетки, которые женщины успели собственноручно связать за вчерашний день, люди посолиднее, не взирая на сопротивление, вручали конверты, утверждая, что там просто открытка. Один огромных размеров мужчина, чей кулак был наверное немногим меньше головы Сергея, несмотря на отчаянный отпор изнутри кабины просунул таки сложенную детскую коляску.
— Бери, я тебе говорю, — с наигранной угрозой в голосе повторял он, — мои из нее выросли, мне она только место занимает!!
Сергей уже просто не мог сказать не слова. Лишь стоял, глупо улыбаясь, и принимал подарки, поздравления и говорил спасибо. На глазах у него наворачивались слезы. Как проступают слезы у человека от эмоций добрых, тех эмоций, которые бывают с человеком так редко, что он просто не знает, как с ними совладать.
На первой остановке в черте Москвы из первого вагона вышел молодой паренек. В потрепанной одежде, небритый и помятый. Он снял с плеча распухшую тряпичную сумку и повесил ее на зеркало кабины машиниста. Не говоря ни слова, развернулся и побрел к зарешеченному окошку вокзального магазинчика. Почему он пил? Может, как и многие, был слаб перед зеленым змеем, а может потому, что кривил душой, когда говорил людям, что в силах видеть только хорошие новости. Да и стоит ли донимать человека пустыми расспросами. А вдруг ему для счастья нужна эта самая утренняя бутылка пива.
Больше продавца хороших новостей никто не видел. И, кажется, все стало по–прежнему. Или почти по–прежнему. Разве что на Подольских улицах чуть чище, или пьяных по вечерам чуть меньше, может просто незнакомые люди стали улыбаться друг другу чуть чаще. Возможно потому, что научились ожидать каждый день хорошее, а не бояться каждый день плохих новостей. Хотя может все это только кажется.
НЕ кажется! А этот паренёк..у меня нет слов просто. УНИКАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, хоть и пьющий. Да и с таким эмоциональным уровнем в Москве и Подмосковье ЕДИНИЦЫ!!!! И Слава Богу что такие люди просто ЕСТЬ!!!!!!!
Как-то один человек спросил у Сократа:
- Знаешь, что мне сказали о твоем друге?
- Подожди, - остановил его Сократ, - просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.
- Три сита?
- Прежде чем что-нибудь говорить, нужно это трижды просеять. Сначала через сито правды. Ты уверен, что это правда?
- Нет, я просто слышал это.
- Значит, ты не знаешь, это правда или нет. Тогда просеем через второе сито – сито доброты. Ты хочешь сказать о моем друге что-то хорошее?
- Нет, напротив.
- Значит, - продолжал Сократ, - ты собираешься сказать о нем что-то плохое, но даже не уверен в этом, что это правда. Попробуем третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?
- Нет, в этом нет необходимости.
- Итак, - заключил Сократ, - в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить?
Пользуясь моментом, передаю привет тем, кто пользуется моментом
- Итак, - заключил Сократ, - в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить?
воооооооооот...........все бы так......но в таком случае, планета замолчит........потому что сказать сейчас правду, а том более доброе и полезно................далекооооооооо не все способны
Хочу работать в опере... пришла... поорала... и всё... пошла домой... =)))
Золотые слова!
) написано, что то стырено.
Информация
Форумы
Фото и видео
