Необитаемый остров

Запах, вот первое, о чём я подумал. Я бывал на разных планетах, но такого я ещё не чувствовал. Запах был явно морской, но такого сочетания пряности, свежести и пьянящей воображения, лёгкости я ещё не встречал. Потоки невиданных ароматов сменялись, как будто вокруг меня со смехом кружила стайка восторженных и, вечно любопытных, лесных фей. Они сменяли друг друга, пытаясь понравиться мне, и следом тянулся божественный природный аромат, оставляя о каждой свои тёплые воспоминания. Никогда химическим путём невозможно будет создать подобного.
Когда наваждение начало слегка отдаляться, я понял, что ко мне возвращается зрение и слух. Свет и шум хлынули одновременно, и я даже не разобрал, что шокировало меня больше: шум прибоя или палящее солнце. Я с трудом встал и огляделся. Всё вокруг меня говорило об одном: такого ты ещё не видел. Море фламингового цвета с легким шепотом превращалось у моих ног в нежно-розовое руно. Чем была вызвана такая окраска, местным планктоном или наличием какого-то минерала мне было неизвестно. А сразу за песчаным пляжем буйствовала светло-лазурными оттенками «зелень». Но самый большой шок я испытал, посмотрев на себя. Я стоял на пляже абсолютно голый. Весь ужас моего положения начал накатывать волной отчаяния. Видимо в море меня сильно потрепало, раз я остался без спецкостюма и оборудования. Как же мне теперь выбираться из этого забытого всеми мира. Я даже не успел увидеть расчётные координаты места падения моего корабля. И самое главное, что не успел даже подать сигнал бедствия. Значит, меня не ищут. Нет, конечно, когда регата закончиться и счастливых победителей будут награждать на самой Земле, обо мне вспомнят и начнут выяснять, куда я пропал. Но до сего момента я для них всего лишь один из участников межгалактической регаты, решивший передохнуть после длительного перелёта на никому не известной планете. У меня оставалась одна надежда, идти вдоль берега в поисках хоть каких-то остатков корабля или костюма.
К концу дня уставший и безумно голодный, я всё-таки решился съесть горсть подозрительных ярко-синих плодов. Как ни странно, но вкус показался мне знакомым, но от голода я не успел разобрать, на что он похож. Наевшись, я лёг умирать. Как скажется на мне употребление флоры неизвестной планеты, я не знал, и готовился к худшему. И хотя набитый желудок по извечному закону физиологии человека начал действовать на веки, заснуть я не мог. Я понимал, что местная фауна не будет столь привередливой в гастрономическом вопросе. Но усталость взяла своё и, уже засыпая, я подумал, как беспомощен, стал человек без, вечно сопровождающих его, благ цивилизации.
Через несколько дней скитаний по берегу я убедился, что это остров и, скорее всего, необитаемый. В полубредовом состоянии я побрёл в лес, зачем, я так и не понял. В глазах было темно, я ничего не понимал, а усталость свинцовой тушой лежала на плечах и клонила к земле. Но упрямство заставляло двигаться. Пьяные ветки хватали за руки, какие-то кошки с глазами ящерицы бегали вокруг и ухмылялись. Темнота и тишина.
Странный возглас: «Смотрите, это же пфаант!». Что-то хватает меня за ноги и тащит. Сил и желания сопротивляться, просто нет. Последняя мысль перед темнотой о том, что какие-то аборигены здесь всё-таки живут. А пфаантами они наверно называют пригодных в пищу пришельцев. Темнота.
Вспышка света, я всё-таки смог открыть глаза. Надо мной склонилась девушка, что-то шепча и гладя меня по голове. Странно, а ведь они безумно похожи на людей и ещё, почему она так смотрит на меня. Вновь темнота.
Окончательно проснувшись, я понял, что практически ничего не помню. Голова шумит, в хижине тепло и уютно. Я дома, и это уже хорошо. Вошла Наала, увидела, что я смотрю на неё, радостно вскрикнула и бросилась ко мне.
- Что со мной было, любимая?
- Милый Пфаант, страшная участь постигла тебя, ты отправился на поиски лекарства от болезней для нашего племени. Но хозяйка судеб была не в духе и подсунула тебе траву, дарующую чужую память. Когда мы нашли тебя ты всё твердил про какое-то «обо-руда-вани-е», про какую-то «зем-лю» и никого не узнавал. Наконец-то ты вернулся, любимый.

Ноябрь 2006